Уловка противника

Я был призван в армию в 2004 году. Заключил контракт, отслужил и в 2007-м уволился. В 2009 году вернулся обратно, несколько раз бывал в командировках на Северном Кавказе. Когда началась специальная военная операция, состоял в должности заместителя командира отдельного взвода. А в апреле 2022 года захотел стать офицером, командование поддержало, и в начале октября 2022 года получил долгожданное звание лейтенанта. Меня назначили на должность командира группы специального назначения.

Днем 26 июня 2023 года нам поступила боевая задача выдвинуться в лесопосадку западнее населенного пункта Клещеевка (была освобождена 22 мая 2024 года) и занять там наблюдательные позиции. Наша цель заключалась в получении информации о противнике. На выполнение задачи у нас было время до исхода суток. В составе четверки мы выдвинулись в указанный район. Я и мой напарник [с позывным] Тобол шли первыми, а вторая двойка держалась на расстоянии 150 метров позади. Когда мы подошли ближе к лесопосадке, я оставил одну двойку сзади, а сам с Тоболом продолжил движение.

В лесополосу мы вошли уже в темноте. Когда углубились в лес, наткнулись на блиндаж, который, по имеющейся у нас информации, был занят российскими подразделениями. Когда я подошел к блиндажу, то встретил человека, задал ему несколько вопросов и назвал позывные. Он ответил, что не знает, где находится. Но говорил без украинского говора. Тогда я предложил ему спуститься в блиндаж для разговора, но боец отказывался. Мы оба друг другу не доверяли, но в итоге договорились все-таки спуститься и все обсудить.

Сначала пошел я, за мной Тобол. Внезапно прозвучала автоматная очередь, в Тобола выстрелили. Я понял, что попался на уловку противника. Сначала хотел сразу же выбежать из блиндажа и дать бой, но понял, что враг может поджидать у входа. И я не знал, сколько солдат ВСУ может еще находиться поблизости. Поэтому начал откидываться гранатами, которые были у меня и у Тобола, потом нашел еще несколько штук. В итоге выбросил наружу семь гранат Ф-1 и 1 РГД-5. Наступило затишье.

Один против семерых

Блиндаж начали обстреливать с трех сторон, окружая его. Когда они обошли с фронта, то начали стрелять внутрь. Я сидел в блиндаже и готовился принять свой последний бой.

Одна из пуль попала мне в ногу, но боли я не почувствовал, было ощущение, как будто ударило током. Когда четыре человека подошли прямо к входу в блиндаж, трое из них решили спуститься вниз. Я произвел две длинные очереди из автомата, и трое упали. Четвертого достать не смог. Внутрь блиндажа бросили гранату, я отпрыгнул в сторону. Меня оглушило, но осколками не зацепило.

Подготовил одну гранату для себя, повесил ее на грудь, разогнул усики и с мыслью, что уже не выберусь, был готов подорвать самого себя в надежде, что перед гибелью смогу забрать с собой как можно больше солдат противника. В голове постоянно звучали слова: "Быть воином — жить вечно". Враг не решался спускаться, и спустя минут 15–20 я решил выходить из блиндажа. В одной руке у меня была граната уже без кольца, в другой руке — автомат. Я понимал, что может быть засада, и решил, что взорву себя, если меня еще раз ранят.

Когда вышел из блиндажа, то услышал голоса на удалении метров 20–30. Были какие-то крики, суета и разговоры. Я понял, что это мой шанс, и бросил гранату в сторону, откуда слышались звуки. Попал, видимо, куда надо. В темноте все стихло, и я начал отход к своим позициям.

С простреленной ногой прошел около 800 метров, а когда зашел в другую лесополосу, почувствовал слабость и головокружение от потери крови. Я остановился, наложил себе жгут, вколол анальгетик. Но сил идти уже не было, и тогда мне пришлось проползти еще около 300 метров через кустарники и поваленные деревья. Примерно в час ночи ко мне подоспели два моих бойца, подобрали и донесли до наших позиций. Там мне оказали помощь и с утра начали эвакуировать в зеленую зону.

Погода была ясная, звездная, но ближе к утру лег туман, что и помогло меня вынести без лишних проблем. Несли около 6,5 километров. Иногда я шел сам, но понемногу — метров по 50–100. Добрались до Клещеевки, а чуть позже меня вывезли в госпиталь.

Жизнь после боя

Во время боя я, конечно же, думал о семье, супруге, детях и родителях. Думал, что больше не увижу их. Но в то же время я ощущал умиротворение, когда меня окружали, было не страшно. Осознание пришло уже в госпитале, в Санкт-Петербурге на третий или четвертый день. Тогда я испытал страх за то, что могло произойти.

Выйти победителем мне удалось, наверное, из-за терпения и умения выжидать. Ведь если бы я не сидел тихо и не подгадал подходящего момента, то они могли бы запросто взять меня в плен или закидать гранатами.

После длительного лечения мне позвонили мои боевые товарищи, попросили вернуться в строй и возглавить роту, так как на тот момент и командир, и его заместитель получили тяжелые ранения. Несмотря на то что у меня оставалось еще почти полгода реабилитации, я принял решение встать в строй, не окончив лечение.

Тишина да кружечка чая для счастья

От эмоций не сбежать, просто на фронте со временем они проявляются все меньше и меньше. Стараюсь держать все в себе, чтобы не показывать слабость подчиненным.

Находясь на передовой, или, как мы говорим, на линии боевого соприкосновения, радуешься каждому прожитому дню, прошедшей ночи. В некоторых случаях для счастья много и не надо — просто немного тишины и кружечка вкусного сладкого чая.

У меня жена и двое детей. Бывает, что не могу связаться с родными по несколько недель, иногда месяцами — связи нет на передовой. Были случаи, когда просил товарищей по радиостанции записать голосовое сообщение жене и детям. Конечно же, близкие за нас переживают, но всячески поддерживают и придают сил.

Никита Кузнецов, Екатерина Адамова

tass.ru