В
моей жизни не было периода неверия. С тех пор, как я помню себя, я
всегда ощущаю Его. Даже в раннем детстве, когда у меня не было никакого
знания о Нем, я чувствовала, что Он есть.
Я абсолютно уверена, что каждый из нас рождается с верой в Бога. Я
также абсолютно уверена, что в каждом из нас, даже если вера в ком-то и
утрачивается, уничтожается, вытравливается, живет это чувство. И мне
приходилось убеждаться в этом много раз.
Мне было лет десять, и я хорошо помню, как пожилая родственница,
воинствующая атеистка и ярая коммунистка, враз, моментально, отказалась
от своих многолетних убеждений и взглядов и обратилась к Богу. «Вот
как будто что-то вспыхнуло во мне», – пыталась объяснять она.
А сколько таких, казалось бы, убежденных атеистов вспоминают о Боге
на пороге своей смерти, при тяжелых болезнях и других испытаниях. Таких,
как правило, многие осуждают. Вот, мол, жили в неверии, а когда
приспичило, так они сразу Бога вспомнили. Кто-то над ними подсмеивается,
кто-то оправдывает. Лично же для меня подобное просветление не есть
хитрость. И я уверена, что это вовсе не признак того, что человек
свихнулся из-за горя. Просто в ком-то чувство Бога живет ярко, в ком-то
оно притупляется, кто-то его сознательно пытается убивать в себе. Но в
каждом оно есть, а значит, обязательно пробуждается. И что удивительного
в том, что люди, которые пытались забыть Бога, «вспоминают» Его именно в
тяжелые моменты? Лично для меня то, что каждый такой человек рано или
поздно вспоминает Его, есть подтверждение существования Бога. И никаких
иных чудес для укрепления веры мне не надо.
Для меня ответ на вопрос «Почему я верю?» равнозначен ответу на вопрос
«Почему я дышу?». Мы, люди, так устроены, так созданы. Для того чтобы
жить, мы должны дышать. И что бы мы ни делали с собой на протяжении
жизни, и какие бы эксперименты над нами ни ставили политические режимы,
внутри каждого из нас есть вера. И если по каким-то причинам ее сейчас
кто-то не чувствует, не ощущает, то это всего лишь вопрос времени.
Вряд ли когда-нибудь человек постигнет Бога с помощью мозгов. Жизнь
полна парадоксов, загадок, в ней много непонятного и неизученного. И,
познавая мир, объясняя его себе, мы все хотим иметь перед глазами ясную и
четкую картину. И некоторым для ее видения Бог мешает. Он просто «не
вписывается». Но уже известно и проверено, что «самого главного глазами
не увидишь. Зорко одно лишь сердце». А Бог именно в сердце. Наш ум может
отрицать его сколько угодно, с помощью каких угодно доводов,
доказательств, приемов. Но вера живет в сердце. И даже самые умные и
изощренные мозги не в состоянии окончательно выкорчевать из
человеческого сердца веру. Видимо, хоть один росточек веры, да упрятан
очень надежно и глубоко в самой нашей сердцевине.
Поэтому нередко ум человеческий – против Бога, а сердце – с ним.
Точнее, Он – в сердце.
В школьные годы, в классе шестом-седьмом, я ходила в атеистический
кружок. Я часто потом задумывалась, а что меня, собственно, дернуло
записаться в него. Притом что мама просила: не ходи. И папа-коммунист
говорил, что не надо. Наша семья не была особо религиозной. В церкви
изредка бывала только русская бабушка, мамина мама. Ни папа, ни
родственники-казахи в мечеть не ходили. Какие-то обряды, как
мусульманские, так и христианские, конечно, соблюдались, но скорее
формально, потому что «так принято». И так было в очень многих других
семьях. Но вот, опять же, близкие мне люди, не «воцерковленные»,
нерелигиозные, тем не менее очень не хотели видеть меня атеисткой. Я
знаю, что на это можно ответить – мол, они это «на всякий случай», вдруг
все же Бог есть. Да, возможно, именно так оно и было. Но это «вдруг все
же Он есть», лично меня убеждает не столько в человеческих уловках и
хитростях, сколько, опять же, в том, что дано нам чувство Бога. А если
оно дано, то это не случайность.
Другое дело, как и почему утрачиваем мы это чувство. Я слышала
разные ответы на этот вопрос. Для меня же есть один ответ: оппозиция
Бога прикладывает немало сил и стараний, чтобы так было.
Почему я все же пусть и непродолжительное время, но ходила на
занятия школьного атеистического кружка? Вспоминая тот период, я думаю,
что я как-то не очень осознанно проверяла себя – действительно ли я
верю? И это при том, что всегда чувствовала – верю! Вот такой парадокс,
на первый взгляд. А на самом деле – ум против сердца. Как-то в десятом
классе на уроке литературы наша учительница Мира Константиновна
заставила нас рассуждать: что важнее – быть добрым или быть умным?
Выбрать нужно было только что-то одно. Понятно, что глупым быть почти
никто не захотел. Поэтому активно осуждали доброту, виня ее чуть ли не
во всех бедах и грехах человеческих. Вспоминаю глаза Миры
Константиновны. Думаю, она и сама искала ответа на этот вопрос. Она
выбрала доброту. И она тогда сказала, что предпочтение доброты вовсе не
означает глупости. Людям очень мешают узкие понятия. Выбирать нужно
умное сердце.
Любовь, доброта, душевная щедрость – это тоже вопрос веры или безверия.
Если в сердце есть любовь и доброта, человек, может, и поплутает, но
придет к Богу, и гораздо раньше той экстремальной ситуации, когда мы
просим: «Господи, я знаю, что ты есть! Помоги мне!»
Несколько лет назад мне рекомендовали прочитать одну книгу. К
сожалению, я не нашла ее в русском переводе. А теперь забыла и название,
и автора. Но поскольку сюжет мне пересказали, то его запомнила. Он –
про монаха, который однажды из окна монастыря увидел, как обрушился
мост, и погибли люди, которые в это время его переходили. Сначала монах
говорил себе, что на все воля божья, а потом задался вопросом: почему
именно эти, а не другие люди оказались в эту минуту на мосту? Он
поставил перед собой цель как можно больше узнать о погибших – кто они,
что они были за люди, как жили, о чем мечтали, к чему стремились. И
когда монах узнал все, что можно было узнать, он нашел ответ на свой
вопрос. У этих людей не было любви в сердце. Понятно, что речь идет не
только о любви между мужчиной и женщиной, а о любви как таковой.
Кому-то любить некого, кто-то с рожденья не знал этого чувства, кто-то
утратил его, кто-то сильно исказил. И монах пришел к выводу, что если в
сердце уже нет любви, или оно наглухо закрыто для нее, дальнейшее
существование человека становится просто бессмысленным. Нет любви – нет
жизни. И я думаю, что это истина. Конечно, не в таком прямом смысле,
как по сюжету книги. Нет жизни – понятие куда более широкое, чем приход
смерти. Но когда в сердце живет вера, не быть любви в нем просто не
может.
Как-то мне довелось услышать спор двоих людей. «Не верю я в Бога, и
ничего, живу! И неплохо живу! А еще спроси любого, кто меня знает! Никто
не скажет, что я плохой, злой, жестокий! Наоборот! Так что же? По
твоему разумению, все хорошее, что во мне есть, автоматически не
засчитывается, перечеркивается тем, что я человек неверующий? Так что
ли?» – говорил один.
«Да почему же перечерчивается? – недоумевал другой. – Но вера
сделала бы тебя лучше. И даже не для других, которым ты и так помогаешь,
для которых ты и так хороший человек. Для тебя самого. Просто ты пока
этого не знаешь».
Спор, конечно, интересный. Но я тогда подумала, что вряд ли можно
заставить себя верить. Как нельзя заставить себя любить, так нельзя
заставить верить. Или навязать веру. Пытаться, конечно, можно. Но фальшь
вылезет обязательно. Потому я стараюсь не участвовать в таких спорах. И
еще потому, что абсолютно убеждена – поскольку вера нам дана, она рано
или поздно проснется. Конечно, лучше бы как можно раньше. И еще я
уверена, что если человек начал задаваться вопросами: «А хороший ли я
человек?», «Что есть Бог?», «Как я верю?» – значит, сердце и душа его
неспокойны, значит, стосковались по Богу. И в поисках ответа тоже очень
важно не сбиться.
Я, например, всегда ощущала истинность веры в православии, хотя
среди близких мне людей, которые меня воспитывали, учили, с которыми я
вместе росла, с которыми дружу и общаюсь, – мусульмане и иудеи, католики
и протестанты… И те, кто называют себя неверующими. В очень раннем
возрасте я ощутила себя православным человеком, хотя обряд крещения
прошла уже взрослой. Я не могу назвать себя хорошей христианкой. Во мне
есть вера, и нет сомнений, но многого, к сожалению, я не исполняю из
того, что могу и должна. Из-за чего душа нередко плачет…
Родная племянница моя, которой вот только исполнилось восемнадцать,
совершенно неожиданно для всех ощутила себя мусульманкой, хотя ребенком
ее крестили в православном храме. Двоюродная сестра моя – очень
ревностная протестантка. Двоюродный брат практически живет в Индии,
изучая индуизм. Но он еще в поисках веры.
Я не буду говорить, как многие вокруг меня, что главное – это верить
в Бога, а какой религии придерживаться, какого течения, это уже и не
столь важно. Лично для меня это очень важно. Но у меня мое сердце. А у
него – его. И у каждого – свое. Что действительно важно, на мой взгляд,
так это то, чтобы оно было любящим. Потому как только в любящем сердце и
может жить Бог.